Рассказы о М. И. Калинине - Александр Федорович Шишов

которым руководил Калинин, пришёл в освобождённый Воронеж.

В нескольких вёрстах от города Первый конный корпус под командованием Будённого сражался с белыми частями генералов Шкуро и Мамонтова.

— Хотел бы я повидаться с Семёном Михайловичем,— заявил местным властям Калинин после митинга.

— Дорога плохая, Михаил Иванович. К тому же и опасно.

— На это я вам скажу: смелому горох хлебать, а несмелому и щей не видать…

Захотел поехать на фронт и Григорий Иванович Петровский, председатель ЦИКа Украины. Им указали на карте район Землянская, где находился штаб корпуса. Дали машину с опытным шофёром. А чтобы не было холодно, посоветовали надеть шубы из конфискованного имущества буржуев.

Как назло, с утра сильно затуманило: кусты обернулись медведями, а придорожные деревца — подозрительными странниками. Дорога, развороченная колёсами орудий, давала о себе знать: машина то и дело подпрыгивала.

— Мы, кажется, заблудились,— глядя из-под руки на перелесок, сказал Петровский.

— Возможно. Путь не наторен, да и развилок много,— ответил Калинин.

— Не повернуть ли?

И тут на перекрёстке, словно из-под земли, появились два конармейца в остроконечных шлемах и в коротких полушубках.

— Кто едет и куда? — спросил один из красноармейцев.

— Местные. А вы кто?

— Будённовцы.

— Вот и хорошо. Мы тоже красные.

— Какие же вы красные? Вы буржуи! К белым удираете! Руки вверх!

Михаил Иванович, поправив на носу железные очки, сказал, что они представители советской власти, имеют документы за подписью Ленина.

— Видали мы таких представителей в енотовых шубах,— усмехнулся один из бойцов.

— Тоже красные нашлись,— подхватил другой.— Снимайте шубы! Хватит, погрелись!

— Да что вы, товарищи дорогие!

— Мы буржуям не товарищи! Разговор кончен.

Конармейцы приказали шофёру следовать за ними. Молоденький боец пустил своего рыжего с заиндевевшей мордой коня впереди, старший поехал следом. У того и другого сабли наготове.

Калинин и Петровский лукаво переглянулись: дело складывается неплохо. Они заблудились, а тут их проводят до места.

— Это хорошо, что вы нас в штаб доставите, а то мы, чего доброго, могли бы в расположение белых попасть,— сказал Михаил Иванович.

— А вам туда и надо,— заявил замыкающий.

Так и прибыли они под конвоем в небольшую деревеньку.

Боец, что постарше, отрапортовал начальству:

— Наш разъезд задержал двух буржуев. Доставлены живыми.

Высокий, статный работник штаба, узнав Калинина и Петровского, тотчас же вызвал Будённого.

— Представьте, Семён Михайлович, наши воины задержали председателя России и председателя Украины.

Будённый, затянутый широким ремнём с кобурой на боку, любуясь на широкие, с длинными полами и бобровыми воротниками купеческие шубы, рассмеялся.

— Простите, товарищи, за такой оборот дела,— сказал он.— Могло кончиться и хуже.

— Мы это почувствовали,— ответил Калинин. Затем поднял очки, разглядывая на свет стекла, дохнул на них и стал протирать стекла концами шарфа.

Бойцы из дозоров, убрав сабли, стояли смущённые.

— Простите нас, товарищи!

Михаил Иванович подошёл к ним.

— За что же вас прощать? Благодарить надо. Хорошо выполняете свой красноармейский долг. Спасибо от Советского правительства за проявленную бдительность.

И Калинин пожал бойцам руки.

Давнее прошлое

Два сапога — пара

Часто Калинин говаривал: «Нет друга — так ищи, а нашёл — береги. Без друга — сирота, а с другом — семьянин».

Вот таким верным другом был у него в молодости на Путиловском заводе быстрый, озорной парень с насмешливыми глазами, Ваня Кушников.

— Давай потягаемся на колышке,— тряхнув русыми кудрями, предложил как-то Ваня.

— Зачем?

— Хочу узнать — ты сильный?

— Так себе.

— А всё же…

Обоим было уже по двадцать. Тот и другой умелые токари-станочники, а побаловаться хотелось. Ростом Ваня Кушников вымахал, но тщедушен. Миша Калинин небольшой, зато в плечах и груди пошире. Взявшись за концы колышка и упёршись нога в ногу, потянули его каждый к себе.

— Чур, сразу не отпускать. Будет обман,— потребовал Калинин и ещё раз натужился, да так, что колышек затрещал.

— Сдаюсь,— утирая жаркую испарину со лба, объявил Ваня.— Ты сильнее. Если кто меня обидит, могу на тебя надеяться?

— Можешь,— ответил ему Миша.

Вскоре это произошло.

Ваню Кушникова обидел цеховой мастер, иностранец Гайдаш. Подкрался он к станку молодого токаря исподтишка и, раздувая тонкий нос, закричал:

— Надо работать, не моргать по сторонам! Железо не гнать в стружку! Масло не вода: грязь развёл!

— А зачем хорошо работать, если вы расценки снижаете? Из месяца в месяц заработки уменьшаете! — задрожав от обиды, ответил Ваня Кушников.

Мастер чуть не задохнулся от злости.

— Молчать! За ворота просишься?

От своего станка к ним поспешил подойти Калинин. Он сказал:

— Токари правду говорят. Снижаете расценки, вводите штрафы. К тому же мы люди, нужно достойное обращение…

Гайдаш скривил рот, прищурился, смерил того и другого презрительным взглядом и окрестил их:

— Два сапога — пара.

После гудка, когда рабочие толпой хлынули за ворота, миновав охрану, Миша спросил своего друга:

— Что это мастер к тебе пристаёт?

Кушников, на ходу застегнув короткий пиджак и надвинув на чуб серенькую кепку, оглянулся по сторонам.

— Подозревает, что я подпольщик, вот и мстит.

— А ты нет?

— Как другу, могу тебе открыться: немного есть. Помогаю старшим распространять листовки.

Кто-то в лёгкой обуви, выстукивая каблуками по панели, спеша прошёл мимо них.

Калинин сжал Ване локоть.

— Тсс… Я провожу тебя.

Они поднялись на пологое взгорье, обсаженное молодыми клёнами. Здесь жадно глотали чистый и свежий воздух, тронутый первым морозцем. Завод, залитый светом огней, издали казался великаном. Особенно подчёркивали его величие высокие дымящиеся трубы и полыхающий огонь плавильных печей.

До угла Огородного на Петергофском шоссе, где жил Кушников, близко.

В другой раз Ваня пошёл проводить Мишу до деревни Волынкино, где тот снимал у рабочего-текстильщика комнату. А в воскресенье друзья встретились на городской почте: тот и другой отправляли скопленные деньги своим родителям. Кушников — в Тулу, Калинин — в деревню Верхняя Троица.

И опять плечом к плечу и локоть к локтю бродили они весь вечер. Говорили о самом тайном и сокровенном, что их волновало.

— Хорошо разбираешься в житейских делах. Так бы и мне,— сказал Кушников, заглядывая в светлые глаза друга.

— Приходится.

— Если хочешь, могу тебя рекомендовать в тайный революционный кружок, который связан с «Союзом борьбы»?

— Давно ищу связей,— обрадовался Калинин.

— Про Ленина слыхал?

— Он же сослан в Сибирь…

— Кружки и «Союз борьбы» — его рук дело. А из Сибири Ленин должен скоро вернуться…

Прощаясь, Ваня Кушников посмеялся.

— А на колышке я с тобой тягался